Бурлакина Сказка

(сказка без палева)

Есть у нас один поэт, зовут его Бурлака -- стихи обалденные пишет и вобще крутой шизофреник. Вот иду я один раз по городу, купил три беляша по тридцать копеек, а Бурлаку как раз опять с дурдома выпустили. Подходит и говорит: Гайдук, дай беляшик откусить. Берет, кусает, а потом говорит: а давай я тебе сказку расскажу. Вот видишь, говорит, это небо, которое над нами? Так это еще не все. Над этим простым небом есть навороченное небо из алмазной крошки, называется звезды. А за навороченным небом есть небо драгоценного дыма, где зависает Джа. А за небом драгоценного дыма есть небо благородных безумцев, где холодно и стремно и один сплошной кетамин. А за небом благородных безумцев есть Небо Великая Сеть -- кто туда попал, тот попал в натуре. А за Небом Великой Сетью уже совсем пустота, и в этой пустоте летают птицы из ничего. Летают они, значит, летают, песни всякие поют, жизни радуются и между собой паруются. А птиц этих очень много, и вот получается, что каждый день какая-нибудь птица сносит яйцо. И оно тут же падает вниз. И вот пролетает оно сквозь Небо Великую Сеть, не задерживается; потом пролетает сквозь небо благородных безумцев, не замерзает; потом пролетает сквозь небо драгоценного дыма -- и тут не зависает! А летит прямо вниз. Пролетает сквозь навороченное небо, входит в нашу атмосферу, здесь нагревается, нагревается, нагревается -- и уже возле самой земли из него вылупляется птенец. Вылупляется, и тут же взлетает вверх, пролетает все небеса по порядку и возвращается в свою пустоту. Ну, как? Ништяк, говорю, только, по-моему, чего-то в этой сказке не хватает. А Бурлака говорит: я ее пацанам рассказывал, так они говорят, что есть здесь одно слабое место. Чем эти птицы питаются? Так вот: питаются они нашими мечтами и надеждами.

Про Батюшку

Один парнишка работал на частной фирме дегустатором ганджа. И вот он как-то раз пришел с работы и сел повтыкать в телевизор. Втыкал, короче, втыкал, подбородок рукой подпер -- и вдруг натыкается на что-то мохнатое и кустистое. Смотрит - а у него борода отросла. До самой груди. Тогда он думает: ох, чтой-то я засиделся. У телевизора. Надо, короче, пойти прогуляться. И с такими мыслями выходит на трассу и стопит частную машину. А машина ни фига не стопится, а летит прямо на него, как в замедленном кино. Тут он врубается, что надо отскочить, но машина его все-таки как-то крылом цепляет. И вот он лежит в кювете и слышит, что машина затормозила и остановилась. Тогда он поднимается из кювета, подходит к машине и говорит: Мужик, ну, ёлы-палы, что за дела? А мужик говорит: извините, батюшка, я это... немножко... ну, короче, извините меня, батюшка, я это не специально, а типа слегка того-этого... а вы, батюшка, куда едете? Парень говорит: в Питер, наверное. Только я совсем не батюшка, а работаю дегустатором на частной фирме. Мужик смотрит на него с таким выражением типа "так я тебе и поверил", и спрашивает: в Питер, значит? А к нам, в Тверь, заглянуть не хотите ли? Там для вас, батюшка, работа есть по вашей специальности. Тут парень думает: в Тверь так в Тверь. В это время года и в Твери весело бывает. И садится в машину. И едут они, короче, в Тверь. Водила всю дорогу что-то бухтит без умолку, и всё такую бредятину, что без косяка не разберешь. И всё спрашивает насчёт разных церковных дел, а парень в них ни в зуб ногой, но отвечает как умеет, потому что надо же разговор поддержать. Когда водила его в десятый раз батюшкой назвал, он уже и отмазываться перестал: ну ладно, батюшка так батюшка. Слава Богу, что не матушка. И вот приезжают они в Тверь. Мужик говорит: послушайте, батюшка, а давайте ко мне заедем, водочки выпьем, за жизнь поговорим. И тут уже никакие отмазки не катят - мужик настойчивый, и идея эта, видно, крепко ему в голову засела. Приводит он парнишку в свою квартиру, дверь открыл, вперед пропустил, а сам сразу побежал за водкой. И пропал с концами: час проходит, два проходит, а его все нет и нет. А квартирка у него, это надо было видеть. Чума, короче, полная. Весь пол битыми стеклами посыпан, стены в дырах, стекла выбиты, мебель раскурочена, телевизор об стенку разбит, магнитофон ногами растоптан. Только на кухне один стол целый и одна табуретка; и вот парень сел на эту табуретку, полчаса посидел, потом в комнату пошел, с одного угла стекла выгреб, сделал себе местечко и прилег полежать. Лежит он, короче, лежит, а тут вдруг высовывается из стенки головка с рожками и спрашивает: извините, а хозяин дома? Парень ему честно отвечает: нету его, он за водкой пошел. Тогда рогатый снова прячется в стенку, а через полчаса снова высовывается и спрашивает: извините, а хозяин еще не возвращался? Парень ему опять отвечает: нет, не возвращался. Тогда рогатый снова прячется в стенку, а через полчаса снова высовывается и спрашивает: извините, батюшка, а не знаете ли вы, скоро ли хозяин придет? Парень ему отвечает: не знаю. И кто тут батюшка - тоже не знаю. А рогатый спрашивает: так вы не батюшка? Парень говорит: ну, конечно, не батюшка, это я просто зарос слегка, некогда было побриться, понимаешь ли. Тут рогатый вылазит со стенки целиком, громко свистит и кричит: Пацаны! Не ссыте! Он не батюшка! И сейчас же со стенки выпрыгивает целая шобла чертей в виде хуёв с рогами - все разноцветные, вонючие и размером от пяти до сорока пяти сантиметров. Окружают они паренька, молча рассматривают его секунд тридцать, а потом хором говорят: в натуре, не батюшка! в натуре, лох конкретный! ну-ка, лопушок, становись раком - сейчас тебя ебать будет! Тут парень понимает, что попал в чужое стремное кино, и надо как-то выкручиваться. И говорит: сами вы черти, ёб вашу мать! Я на самом деле очень крутой батюшка, и всех вас сейчас крестить буду! Черти сразу обратно в стенку, а он стенку перекрестил, и как гаркнет на них: а ну, стоять! Тут некоторые попробовали на него залупнуться, так он им сразу щелбанов надавал, а потом всех построил колонной, отвел в ванную и прямо в ванне покрестил. И стали все черти ангелами. Да. Короче, стали все черти ангелами - и сразу в квартире битые стекла подмели, мебель собрали, телевизор починили - короче говоря, навели полный порядок, и собирались уже было стены шпатлевать и обои клеить - а тут как раз хозяин вернулся. С водкой. Переступил порог - и охуел: в квартире все ништяк, играет тихая музыка, пахнет ладаном и кругом летают ангелы. Тут трое самых крупных ангелов делают круг под потолком и подлетают к нему. Один ласково так забирает бутылку с водярой и выливает ее в толчок; другой сымает с него пиджак и брюки, берет за жопу и кладет в ванну, где только что все черти покрестились. А третий садится ему на горло и говорит: слушай меня, мужик. Короче, с сегодняшнего дня - никакой водки, понял? И никакого курева, понял? И никаких блядей сюда не водить с вокзала, понял? Будешь, короче, кефир пить, спортом заниматься и бабки зарабатывать; а потом вернешься к жене и будешь жить как нормальный, понял? Короче говоря, такие вот ангелы-хранители. Парень на это дело как посмотрел и думает: надо уёбывать поскорее, пока они за меня не взялись. Вышел потихонечку на лестницу и вернулся обратно в Москву. А там только на работу пришел, а все ему хором: ну, ты прямо как батюшка. А он им отвечает: а я теперь в натуре батюшка. И с тех пор стали его называть Батюшкой.

За Всю Хуйню

(московская сказка)

У одного паренька была фамилия Пезделло. Ну, вроде бы, какая разница: один -- Гастелло, другой - Пезделло; но только жить с такой фамилией очень трудно. Мало того, что в садике все задрачивали, в школе все задрачивали, так еще и в армию не взяли из-за фамилии. Говорят: у нас тебе, на хуй, не цирк, и клоуны нам не нужны. Давай быстро меняй фамилию и приходи в военкомат. А ему в армию ни хуя не хотелось, и вот он уперся, и не стал менять фамилию, и в армию не пошел. Пошел на работу устраиваться, приходит в отдел кадров, а там все ржут как бешеные, под столы падают, говорят: иди ты, парень, на хуй, на хуй, на хуй. С такой фамилией. И вот он в конце концов устроился на гамнокачку, потом женился, фамилию поменял и стал просто Вася Петров. И стал типа жить нормально. Вот. А потом случился кризис, гамна в стране не стало, гамнокачку закрыли три блока из четырех, а всех торчков с работы повыгоняли в первую очередь. И Васю Петрова с ними заодно. И даже не потому что он ганджа курить любил - ну, допустим, любил, но и что из этого? Ганджа ведь не наркотик, и работать не мешает, а только помогает. И совсем не за это его выгнали, а просто молодой он был, не было у него авторитета, и никто за него мазу не тянул. Вот и выгнали его с работы пинком под сраку. Тогда он думает: блин, хуёво-то как! Надо, блин, работу новую искать. Сел он на лавочку возле гамнокачки, закурил и сосредоточился. И вдруг слышит: привет, Пезделло, сто лет тебя не видел! А он отвечает чисто на автопилоте: хули ты гонишь, я тебе не Пезделло, а Вася Петров. А тот ему говорит: ну, это ты для кого другого будешь Петров, а для меня Пезделло. Я же твой школьный корифан, с тобой за одной партой сидел. Тут Вася подымает голову и видит: в натуре, его школьный корифан, за одной партой с ним сидел. А тот стоит такой уже весь из себя, типа вроде как крутой и навороченный, типа вроде как бы даже новый русский. Или нет: даже не стоит, а с тачки со своей высовывается, с мерседеса шестисо - тю! Ты бы еще сказал, в малиновом пиджаке! Это же все попсня из анекдота - мерседесы шестисотые, пиджаки малиновые, телефоны сотовые и прочая хуйня-муйня. В жизни, брат, такой схематичности не бывает, в жизни все гораздо разнообразнее - ну, короче, высовывается он с какой-то охуенной буржуйской машины и говорит: привет, Пезделло, как дела? А Вася отвечает: хуёво. С работы выгнали, денег нет, жена дура, дети онанисты. Короче, полный абзац. Тогда этот кореш ему предлагает: а иди в мою фирму работать. Инспектором дорожных знаков, на сто баксов в месяц. А что такое инспектор дорожных знаков? Это, вот, дают тебе табличку правильных дорожных знаков и вывозят на участок, а ты идешь по трассе и отмечаешь все неправильные знаки, какие за ночь выросли. А потом по твоей наводке выезжает специальная команда, и все эти знаки на хуй спиливает. Такая вот важная и полезная работа. И вот идет Вася по трассе и регистрирует знаки. А это работа совсем не такая простая - простых работ вообще не бывает, во всякой работе есть свои тонкости. Вот, например, знак вполне правильный: одна машина другую обгоняет; только одна машина почему-то вверх ногами нарисована, а другая вообще типа непонятно что. Это же надо разобраться, должен он тут стоять или не должен; может быть, он совсем даже на месте, просто художник был с бодуна и намалевал такую хуйню безобразную. Или если, наоборот, все правильно нарисовано, а знак явно не на месте стоит, типа как посреди дороги: идешь, и все время лбом натыкаешься. Это же по каталогу хуй проссышь, тут жизненное понятие иметь надо. Короче говоря, работа такая, что без косяка не разберешься. И вот Вася спрятался за правильный знак, забил косяк, покурил и пошел дальше. Идет себе идет, и вдруг видит такой знак: ложка, вилка, а между ними - паровоз. И написано: ЗОО М. Ну, думает, интересно, что за паровоз такой. Проходит 300 М, а там типа шашлычная, такой себе вагончик грузинского вида. Ну, он туда заходит, а там стол, а на столе лежит ложка и вилка. Он садится за стол, берет в одну руку ложку, в одну руку вилку. А тут подходит к нему грузин и говорит: слуший, пачиму сидишь? А Вася говорит: ну, ты, понимаешь. Короче, знак такой видел. Ложка, вилка и паровоз. Захожу, смотрю: все правильно. Ложка есть. Вилка есть. А как насчет паровоза? Тут грузин становится очень серьезным и говорит ему: иды сюда. И заходит куда-то за занавеску. Вася встает и тоже заходит за занавеску, а там длинный коридор и много дверей, и грузин где-то шагает уже далеко-далеко, и песню стремную поет на грузинском языке. Вася смотрит и думает: ну его на хуй, его догонять. И заходит в первую попавшую дверь. А там стоит большой надувной мотоцикл, чугунная лошадь и деревянная сковородка. Тогда Вася садится на мотоцикл и начинает рассекать по всем коридорам. А тут его гаишник тормозит и говорит: ну, и хули ты? А Вася ему нагло так: а хули ты? Ты, блядь, инспектор - и я инспектор. А гаишник ему отвечает: это всё поебень собачья, то, что ты сейчас сказал. Потому что вот ни хуя ты в жизни не понимаешь. И мотоцикл у тебя надувной, и сам ты хуйло с гамнокачки. А еще туда же: ТРУСИКИ, ТРУСИКИ! А вот хуй тебе, а не трусики! Тогда Вася слегка стукает его мотоциклом по жопе и говорит ему: мужик, ну, ты сам послушай, какую хуевину городишь. Ну, ты вобще сам подумай, при чем тут трусики. А ты мне лучше скажи, какой хуйни ты нажрался и где ее дают. А гаишник отвечает: вон там, за углом. Вася сразу садится на мотоцикл, лихо заруливает за угол, -- а там, в натуре, вся хуйня, и еще до хуя всего остального. Но мы на эту хуйню не глядим, а лихо проскакиваем дальше и вылетаем на следующий уровень. Там нам выдают резиновые сапоги, большой гамномет и кучу гамна впридачу. И мы идем мочить монстрОв. А монстрЫ, суки, от нас разбегаются, потому что пуль они не боятся, керосина не боятся, а гамна еще как боятся! Теперь-то нам понятно, куда все гамно подевалось и почему родную гамнокачку закрыли! И вот мы лихо проходим этот уровень, собираем разные магические фишки и приобретаем невъебенную крутость. Но это еще не всё. То есть, в натуре, чувствуется, что это еще не всё. И вот Вася идет дальше, идет себе идет, идет себе идет, идет себе идет и приходит в новую сказку. Про интернат для дебильных детей. Короче, жили-были в интернате дебильные дети дебильных родителей, и стерегли их дебильные воспитатели и дебильные нянечки. И была у одного дебильного ребенка фамилия Пезделло, и все дебилы с него смеялись и говорили: ну, ты в натуре дебил. Ты, дебил, фамилию свою дебильную поменял бы на менее дебильную. Но все это были в натуре галимые базары, потому что меняться с ним фамилиями никто не хотел. И вот однажды Вася Пезделло спиздил у одного дебила фамилию Пасечник. И стал пасечником. А потом поменял ее на фамилию Аленделон и стал аленделоном. А потом поменял ее на фамилию Петров-Водкин и стал Горбачевым. А тут и перестройка началась, водку запретили, ганджа разрешили. А Вася говорит: хули вообще что-нибудь запрещать? Надо всё разрешить, пусть народ сам разберется. А они ему все хором отвечают: ТЫ Б, ПЕЗДЕЛЛО, НЕ ПИЗДЕЛО!!! Тут-то он и понял, какую оплошность допустил: новую фамилию себе спиздил, а старую выбросить пожмотился. А хули тут жмотиться: если что ненужное, то надо выбрасывать сразу, а не ныкать по углам, чтобы оно потом в нужный момент не вылезло и не ебануло тебя по голове. И вот Вася в расстроенных чувствах присел на пенек, покурил косячок, потом встал, вздохнул и ушел в лес. А там жили лесные жители, и вот они-то ему за всю хуйню и рассказали. И вернулся он к людям мудрый и просветленный, пришел к своему корифану-начальнику, и говорит: трудное это дело, дорожные знаки инспектировать, потому что крышу на раз сносит. Но я с этим делом героически справился, и знаю теперь за всю хуйню гораздо больше, чем ты, но тебе всё равно не расскажу, потому что ты ни хуя не поймешь. Тогда начальник понял, что попал конкретно, и назначил Васю своим заместителем. А потом Вася и сам в люди выбился, и стал большим человеком в этой загадочной стране и за ее пределами.

Про Чаку-Баку

Однажды заходит ко мне Чака-Бака и начинает разговор за жизнь: типа какая она вся неподатливая какая-то и упрямая, он за нею, а она от него. Тогда я расказываю ему историю за одного японского сэнсэя. Такой себе крутой японский сэнсэй, коренастый, узкоглазый, в кимоно - короче, дзэн в чистом виде. И у него слуга-негр (ну, за негра всё понятно). И вот этот негр потихоньку наблюдает за сэнсеем, за его медитациями, там, тренировками, и жутко со всего этого прется. Но только есть вот одна вещь, для негра непонятная: каждый день, после окончания тренировки сэнсей встает перед аквариумом и втыкает на рыбок. Один раз негр его спрашивает: хозяин, зачем вы смотрите на рыбок. А сэнсей отвечает: а я не просто так смотрю. Я проверяю свою волю и разум. Вот, проследи: куда я глазами веду, туда и рыбки плывут. Это потому что мой интеллект сильнее, чем у рыбок. Ладно. Короче, через несколько дней приходит самурай домой и застает такую картину: стоит негр перед аквариумом, вытаращил глаза и беззвучно хлопает губами. Типа как рыба. Чака-Бака говорит: ну, вот так вот хитрый японец чернокожего наебал. Он же на самом деле рыбками не управлял, а просто водил глазами, куда они поплывут. А бедный негритянин повелся. Я говорю: нет. На самом деле он его не наебал. На самом деле негр, когда губами хлопал и глаза таращил, так он на самом деле был уверен, что все рыбки ему подражают, и что он силой своего интеллекта заставил их сделать гораздо более хитрую фишку, чем тот самурай. Нет, Чака-Бака: старого растамана на мякине не проведешь! И вот прикиньте: полгода спустя сижу я у Энди Харьковского на "Динамо" и рассказываю эту телегу Вовке Орскому. И тут меня посещает вруб: что на самом деле все было совсем не так. На самом деле рыбки-то плавали в разные стороны, а хитрый самурай просто выделял своим взглядом тех, которых хотел выделить. А негр сначала купился, а потом разгадал эту фишку и решил самурая тонко простебать. То есть, как самурай зашел, негр сразу встал перед аквариумом и начал глаза таращить и губами хлопать, как будто цитируя известную тему из Чжуанцзы про радости рыб. А самурай сразу понял, что негр у него не простой, а с сюрпризом, и назначил его своим оруженосцем. Или даже нет: он его усыновил. И стал этот негр первым растаманским самураем. Ну и, конечно, через тридцать лет он уже всех самураев на ганджа присадил. И пошла в Японии утонченная конопляная культура, которая быстро перебросилась в Китай и посрывала крыши всема деятелям тамошней культуры. Настолько посрывала, что перед властями встал вопрос: надо с этим что-то делать, а то империи пиздец. И вот они посовещались и возвели на трон жестокого императора Цинь Шихуана. Который сразу сжег на хуй все книги и картины, поломал все скульптуры и поубивал всех литераторов. То есть вот так радикально. Но одну книгу он все-таки оставил: это был "И Цзин" - и то потому оставил, что без нее в Китае ни в чем не разберешься. Там же это программа номер один, там же все по "И Цзину" живут. Но все остальные книги пожег, коноплю курить запретил, ввел цензуру в интернете на телевидении, начал глушить разные западные радиоголоса - ну, и чего он добился? Того, что через какие-нибудь две тысячи лет все китайцы поголовно присели на опиум и присадили на него пол-Сибири. Но Цинь Шихуан к тому времени уже умер, и никто не мог сказать ему, какой он, в сущности, мудак конченный. А конопляная культура тем временем перебралась в Индию. И там полностью победила. Отсюда Ригведа, Сома, буддизм, кришнаизм, Оша-калоша и тому подобные индийские фенички. А потом англичане завоевали Индию, и ганджа распространилась по всему миру, и ее открыли для себя индейцы и чернокожие растаманы на Ямайке. А один растаман потом устроился слугой к японскому сэнсею и за две недели врубил его в правильный дзэн с помощью тонкого простеба с рыбками. А Чака-Бака потом придумал слово АПКАЛЯБУМ. Это у него была ПАПКА ДЛЯ БУМАГ, а там некоторые буквы стёрлись, и вот он сидит, сидит и вдруг читает: АПКА ЛЯ БУМ! Ну, врубитесь, какое клевое слово! Он потом целый месяц ходил и всем говорил: АПКАЛЯБУМ! И все понимали, что он имеет в виду.

Ельцин И Торчки